Архив

Судьба фронтового санитара

№33/29.04.2020
Судьбы людские… Сколько людей – столько и судеб, а сколько  судеб – столько книг можно было бы про них написать. Хочу рассказать о судьбе одного солдата - простого крестьянского мужика, прошедшего войну и дошедшего до Берлина. 
В Малиновую Гриву, исчезнувшую нынче деревню в Турунтаевском поселении, семья Исаевых приехала из Пензенской губернии. Приехали сюда за лучшей долей, спасаясь от голода.

На новом месте глава семейства Александр Андреевич занялся освоением сельхозтехники и скоро поднаторел настолько, что в критический момент к нему обращались как к механику. Все-то выходило у него ладно, точно, всегда работал с улыбкой. Был он среднего роста, коренаст, брюнет с волнистыми волосами. Во время работы или неспешно разговаривая, он всегда подкашливал: кхе-кхе… И всегда был в первых рядах на уборке урожая.
Началась война. Как незаменимого специалиста, руководство МТС два года добивалось его отсрочки от войны. Однажды он сумел предотвратить случай саботажа. Депортированный саратовский немец Кнауп, опытный механизатор-тракторист, пытался сорвать посевную, засунув спичку в топливопровод. Александр Исаев спичку нашел, немца арестовали. Он еще хорохорился, грозил встретиться, когда придут сюда немецкие войска. Александр Андреевич  был удручен случившимся, хотя речь шла о явном враге. 
В 1942 году Александра Исаева призвали на фронт. После его ухода на войну для семьи наступили черные дни. Старший сын Толя оставил школу,  и его тут же определили на сельхозработы. А двое малышей голодными глазами искали, что бы съесть.
Александр думал, что попадет в танковые войска,  так как был небольшого роста, да и механизатор, знает технику. Однако его отправили на курсы санитаров, а затем – под Ленинград. С дрожью в голосе он рассказывал потом об ужасных условиях болотного существования где-то под Пулково или на Синявинских высотах. Потом неожиданно его перебросили на юг, в район форсирования Днепра. Санитары здесь были  нужнее и в большом количестве. 
Форсирование Днепра началось ранним утром. Вот как пишет младший сын нашего героя – Алексей, журналист по профессии: «Отцу, как старшему по возрасту, приказали оставаться на берегу с группой молодых, необстрелянных бойцов – ребят лет 16–17. Сам он уже понюхал пороху, да и жизненный опыт позволял более спокойно ориентироваться в ситуации. При первых выстрелах бойцы сгрудились вокруг него, с ужасом всматриваясь в то, что творилось на переправе. Днепр кипел от разрывов снарядов, вода казалась розовой. Неожиданно немцы открыли минометный огонь по нашему берегу. Отец приказал ребятам рассредоточиться, полагая, что немцы не будут тратить снаряды на жидкую цепочку солдат у кромки воды. Однако они от страха гурьбой ринулись в ближние кусты. Немцы, посчитав, что там скрываются большие силы, открыли ураганный огонь. «Никто не уцелел, – горько говорил отец потом. – Жалко ребятишек».
Вспоминал  Александр  Андреевич  также бои в Венгрии, в районе озера Балатон: «Не припомню больше такой бойни. Ох и полегло там наших! И немцев тоже».  Но и там он остался невредим. 
Однажды попали под налет авиации, немцы не жалели бомб. Санитары и другие «тыловики» нашли защиту в старом кирпичном сарае – надежном убежище от осколков, стены чуть ли не метровой толщины. Постепенно огонь стал стихать, кое-кто потянулся на улицу. «А у меня на душе вдруг так тревожно стало, – записал воспоминания отца Алексей Александрович, – будто вижу однополчан последний раз. И тут, словно кто толкнул меня, мол, перейди к противоположной стенке. Огляделся, подхватил вещмешок и перешел на новое место. Не успел сесть, как послышался вой бомбы, раздался страшный взрыв, земля ушла из-под ног, посыпалась крыша, пыль – ни зги не видно». Когда пришел в себя, понял, что уцелел чудом. Бомба упала рядом со стеной, все, кто скрывался за ней, погибли или получили тяжелые увечья под кирпичным завалом, его же только слегка контузило.
С того случая стал замечать некую закономерность: люди гибли рядом с ним, а его будто кто-то берег, миловал. Как-то он с молодым напарником оказался на безлюдном немецком хуторе. Привлекли аккуратные домики, не тронутые войной. Окно ближайшего было открыто. Подошли, видят: на столе возле окна стоит швейная машинка, даже тряпица под лапкой зажата, словно швея только что отошла. Покричали, никто не откликнулся. Напарник протянул, было, руки, чтобы взять машинку. Александр грубо отдернул санитара: «Погоди-ка!».  «Ты че толкаешься? Если хочешь, возьми себе», – обиделся тот. Обиду парня Александр Андреевич пропустил мимо ушей, нашел во дворе длинный шест, велел товарищу отойти за угол и ткнул в машинку. Раздался взрыв. Потом оба переживали, что пропала такая хорошая штука – «зингер», мечта любой швеи. «Как же ты понял, что она заминирована?» – спрашивали слушатели. А он  в ответ лишь пожимал плечами: «Да бог его знает!».
Окончилась война, дома ждали возвращения солдата, а его все нет и нет. Вот и весна закончилась, лето - ни слуху ни духу. Похоронки тоже не было, что вселяло надежду. Наконец пришло письмо из Бурятии, из Улан-Удэ. Сообщил, что находится в госпитале на излечении. Оказывается, в середине апреля, под Берлином, он был тяжело ранен. Осколок, пробив вещевой мешок, испортив портянки, сменное белье, котелок и фляжку, прошил правую лопатку и отправился наискосок к сердцу. К счастью, не тронув позвоночник, остановился в сантиметре.
Не известно, как повернулась бы судьба фронтового санитара Исаева, если бы не очередной и последний в его боевой биографии необъяснимый, почти мистический факт. 
В апреле 45-го советские войска форсировали реку Шпрее, до Берлина – рукой подать. «Где-то впереди ухали разрывы тяжелых снарядов, а нам, двум санитарам, велено было не мешаться на передовой, ждать приказа», - вспоминал он. Они пережидали в большой воронке от авиабомбы. Позиция находилась на краю широкого цветущего луга. Погода выдалась теплая, солнечная, все зеленеет, в небе ни облачка, только жаворонки вовсю хлопочут. Потянуло домой, в Сибирь. И снова Александра Андреевича обуяла тревога, будто кто-то велит сменить место. Поделился предчувствием с напарником, тот отмахнулся: «Ну тебя! Бомба два раза в одно место не падает». Александр все же перебрался в соседний окоп. И тут – взрыв! Настолько сильный, что с головой засыпало землей. «Вылез из окопа, - вспоминал солдат, - отплевался, протер глаза, гляжу в воронку, где сидел товарищ, а она пустая, только шире и глубже стала, да несколько клочков от гимнастерки. Схоронить и то нечего». Решил идти к своим, чтобы доложить о случившемся. Только закинул за спину вещмешок, как вдруг что-то так огрело его по спине, что он отлетел далеко за окопы. Сколько пролежал без памяти, не знал. Очнулся -тихо, только в ушах звон. Очень хотелось пить. Кое-как добрался до речки – за лугом текла. Унял жажду, а с колен встать не может - усталость навалилась, сил нет. 
Очнулся солдат уже в дороге, спрашивает, куда едем? Говорят, в Сибирь. «Это хорошо, - подумал он, - значит, домой везут». И опять отключился. Извлекать осколок не стали, опасно: спереди – сердце, сзади – позвоночник. 
Домой Александр Исаев вернулся только в феврале 1946 года, отлежав в госпитале десять месяцев. О военной жизни он рассказывал немного и как бы неохотно. Но благодаря его сыновьям – поэту Ивану Исаеву и журналисту Алексею Исаеву – мы знаем о его судьбе.
В 1948 году семья Исаевых переехала в Турунтаево, построили там дом. Осколок дал знать о себе через пять лет после ранения. Шел 1950 год. Однажды, вернувшись с работы, Александр Андреевич пожаловался: защемило сердце, жена  вызвала врача. После укола он забрался на теплую печь, уснул и уже больше не проснулся. Врач предположил, что осколок сдвинулся и пошел в сторону сердца. 
Может, не совершал Александр Исаев особенно героических подвигов, но, как и миллионы советских солдат, он прошел такой ад и умер рано - война аукнулась. Он, простой санитар, всю войну спасал раненых. Разве это не подвиг?  
Семья Исаевых лет 15 еще жила в Турунтаеве, пока дети не выросли и не разъехались. У супругов было трое сыновей - старший Анатолий в Томске, Иван и Алексей в Москве. Сегодня в живых остался младший - Алексей Александрович Исаев.
Светлана Котова, с. Турунтаево.  

Комментарии